[Start of Lecture]

Want to talk to you about the degeneration of a static.

Тут ходят слухи, что сегодня я должен поговорить с вами о том, как надо инструктировать. Кто-то мне сказал, что я сам сегодня это сказал, но со мной проводили процесс по незнательности, и процесс этот так и не сгладили. Мы вернулись на пять жизней назад, и я сбежал. Я сказал: “Достаточно. Достаточно. Если мне опять нужно все это “не знать”, то и черт с ним”.

Once upon a time there was a little thetan. And he was a happy little thetan and the world was a simple thing. It was all very, very simple. And then one day somebody told him he was simple. And ever since that time he's been trying to prove that he is not. And that is the history of the universe, the human race, the Fifth Invaders, the Fourth Invaders, the Three-and-a-half Invaders, the people on Mars, Saturn, Jupiter, Arcturus, the Marcab System, the Psi Galaxy, Galaxy 82. I don't care where you look, that's the story. Only it's too simple a story, much too simple a story, because this thetan would have to admit that he was simple if he understood it.

Я хочу поговорить с вами об инструктировании. Инструктирование — это интересный предмет, поскольку мы, похоже, именно этим здесь и занимаемся. Вы ведь одиторы. А техники одитинга — это методы приведения людей к знанию. Поразмыслите над этим.

Now, this being the sad story, let's just trace some of these levels of complexity to which he has resorted. We have to examine emotional response to some degree to understand that emotional response is also a complexity. It's just another complexity. If one did the same thing all the time, everybody knows — everybody knows — one would eventually get bored. But now, just a minute. Boredom is only one of a complex series of emotions. There's no such thing. You have to invent boredom to get bored. You see that?

И великая странность здесь состоит в том, что общим знаменателем всей жизни является познание. В Дианетике общим знаменателем является “выживание”. В Саентологии мы, к собственному расстройству, открыли, что выживание неизбежно. Так что нам теперь надо отыскать другую причину, и наилучшая из них, которую мы только можем найти без необходимости залезать слишком далеко и ломать над этим голову — это познание.

There's no reason why he has to be this complex, so let's look it over very care fully and realize that he has to have a reason why in order to be complex. You get that? He has to have a reason why in order to be complex. He has to be complex because he invented a series of emotional responses which he now has to avoid. Do you see this? And every way you look at this thing it gets to be sillier and sillier. The funny part of it is, it's dead serious. Because that was invented too.

Несомненно, предмет познания необычайно широк, и мы находим познание почти на любом уровне деятельности, жизни и управления.

Now, one fine day, I was busy getting audited and I was absolutely flabbergasted to discover something: that I could knit. Now, you speak of abilities, that's quite an ability. I could knit. This became very obvious to me. But as far as abilities go, it would absolutely flabbergast you how I could knit. No body! Look Ma, no body. Weave baskets. You know, get over a pile of reeds, and just start weaving them all together, nice as you please. Neat.

Познание будет включать в себя следующее:

But somebody came along one day and almost died of heart failure because they said this was startling. Here were baskets going together with no human agency. Here were woofed and warped little rugs and... Here was all kinds of stuff. And here was something vaguely resembling a sweater, you know, just going together as nice as you please. Knitting needles going clickity-clack. Well, this was upsetting to people, they told me.

Парень смотрит на стену и познает, что это стена. То есть распознавание — самый нижний уровень познания, но, тем не менее, это познание.

Why was it upsetting? Not because it's too startling, but because it's too simple.

Мы встречаем Джо. Если мы в хорошей форме, то мы можем узнать Джо, посмотрев на него. Некоторые из нас, находящиеся не совсем в хорошей форме, встречают Джо, а разговаривают со своим папой.

But I want to know what I was getting so complex for. Why was I getting so extremely complex as to knit? Why didn't I just mock it up? Look that over.

Понимаете, как это получается? Вам ясно, как это можно поместить в категорию познания?

So we look upstairs from the level of complexity that we have already reached when one is busy standing over a pile of reeds and knitting some baskets and weaving some stuff. That's complex, see? That's what I found out during the session — suddenly struck me that this was not very startling. What was startling was that I was knitting them!

Но не позволяйте себя дурачить. Истина состоит в том, что познание — это еще не вся жизненность, так как в последней содержится (между нами, саентологами, говоря) гораздо больше всякого разного. Там гораздо больше всякого другого. Там есть создавательность *Creatingness.. Масса других факторов, кроме познавательности *Learningness.. Мы не будем вдаваться в их обсуждение. Мы просто хотим поговорить о познании и показать, как это может повлиять на все области жизни, и как с помощью небольших, а иногда и явных, корректировок это все можно свести к познанию, и тогда образование станет нашей сильной стороной. Образование.

Well, anyway, this is the way it goes. This is levels of complexity being assumed. Every time you find an action, you already have assumed a step in the direction of complexity. Any action goes in the direction of complexity.

Необычно здесь то, что саентолог может давать людям образование, что никто никогда не был способен делать. Как ему это удается? Одитингом. Одна из основных вещей, которая повышается при одитинге — это КИ, что, конечно, в виде побочного следствия приводит и к повышению скорости обучения. Что такое КИ, как не показатель относительной способности познавать?

To maintain any strata of life, it is necessary to perform a certain series of complex actions — to maintain any series, any strata. Whether to stand up above a bunch of tangled reeds and weave them together into baskets or — without human agency — or whether it's simply to sit still. There's an action involved in sitting still — with a body. There isn't any action involved with a thetan sitting still. It becomes very difficult. It's a very difficult thing for a thetan not to sit still. It's a very difficult thing for him to sit still. It's a very difficult thing. Because he is still.

Итак, что мы делаем? Мы в действительности занимаемся (разумеется, не рассматривая уровень твердых тел, усилий и тому подобного), управлением мыслью. Мы управляем мыслью.

Now, the hardest thing that a thetan does is to do what he is. That's the hardest thing for him to do, is to do what he is. Quite remarkable. It's quite remarkable — to do what he is.

Люди, которые считают, что существует только мысль, немедленно признают тотальность познавательности. Они принимают ее как тотальное содержание любого действия. “Если это познать, то достигнешь желанной цели”. Они настолько хорошо делают это, что изобретают массу вещей для собственного “познания”, и после этого никто уже не способен стать клиром только лишь на образовательных процессах. Они заминировали этот путь.

Now, he can always do a complexity, because he's not. But to do what he is, that's something else. Something totally still, that's difficult for him. He runs it out at once into a complexity.

У парня есть тело: он не может смотреть на него, так что смотрит на тела других. Но он не может и этого, и тогда он смотрит на мертвое тело, лежащее на столе для вскрытия. Он обнаруживает массу различных запчастей, кромсая это тело тем или иным способом. Он оглядывает все эти запчасти и начинает понимать, что никогда не сможет внести порядок в хаос крови и мешанины этого трупа, если не выдумает всякие названия для всего того, что попадается ему под руки. Затем он пишет ученую книгу по данной теме. Но в действительности он ничего не сделал. Он даже не смог как следует разрезать этот труп, но зато блестяще потрудился, снабжая названиями все части этого трупа. Это чудесная работа, и остаток своих дней он проводит, корректируя свой список названий.

Now, any definition you have for a static has lower harmonics. And here's the definition — Axiom 1, and Axiom 2 for the actionness and description in general — and these all have lower harmonics. Now, as we look down the line, we find lower and lower harmonics on these things, and we discover such things as „dead.“ Well now, dead is a lower harmonic on being a thetan. That's pretty wild; look that over carefully. Because a thetan is alive, and a dead body hasn't got a thetan in it. Therefore, a thetan takes very kindly to dead people. He takes very kindly to that. And it often makes him believe that he wants to kill people. But he makes this very difficult because it is what he is, you see: It's still.

Это самое большое, что достигалось в отношении непосредственного познания тела в медицине. Они даже взяли этот список названий и перевели его на мертвый язык, на котором больше никто не говорит.

Each one of these lower harmonics on what a thetan is, contains an additive. There's an additive characteristic to the basic definition of the static and the next few capabilities of a static. Now we keep adding things and we get these lower harmonics. They're very interesting. These are truth. That is what they have been seeking for tens of thousands of years. This is the truth for which they seek in yoga, mysticism, spiritualism, magic, and so on. All those categories which are just further developments of static, just as such. There's a whole list of them in Fundamentals of Thought. And there's a more complete list elsewhere. These are truth.

Психолог, пытающийся рассортировать мозг, который для него представляет собой всего-навсего кучу названий, не обретет большой реальности в отношении мозговых клеток. В его описании мозга столько различных частей, что он завален здоровенной горой названий.

And if you go searching too widely and wildly for truth without finding the upper-scale truth — in other words, if you go searching for truth without really finding truth — you have adventured upon a course which is fatal, to say the least. It is a fatal course. Because it winds one up in that complexity known as „searching and investigating,“ and this can become quite obsessive. Now, man has been at this for quite a while. He's...

Таким образом, познание может очень просто превратиться в познание некоей сложной структуры, которая была изобретена на месте того, чего никто в глаза не видел. Таким образом сама познавательность в большой степени впадает в неуважение.

Now, a thetan can become involved in investigating himself, and he can become involved in investigating other thetans which he mistakes for himself. And he can become involved. But the easiest way for him to become involved is to seek truth. And therefore, every great school, whether Manichaean, Egyptian, no matter what great school of religious search there has ever been, has wound up in this truth list, which happens to be no-game condition.

Существует одна навязчивая идея о познании, с которой довольно интересно иметь дело. Есть даже техника исправления жажды знания: “Вложите жажду знания в стены”. От этого у людей появляется тошнота и происходят всевозможные интересные вещи.

The no-game condition list, in other words, is a list of lower harmonics of truth. And that is a no-game condition list. A no- game condition is differentiated from a game condition very sharply then, and very high, very positively.

Это познавательность в своем худшем проявлении: изучение обширных, длинных классификаций надуманных знательностей, перемешаных в каком-нибудь хаотическом каталоге, усложненном применением другого языка.

Over here on the other side, we have what we call game conditions, and those are the parts of a game as viewed from a thetan playing the game. This is what he thinks it ought to consist of That is simply a complexity, and it is totally a pack of lies. There isn't anywhere under game conditions, anything resembling truth.

Ботаника — это один из таких “классификационных” предметов. Сейчас я расскажу вам о тотальной мыслительности *Thinkingness., которая привела к появлению ботаники. Вам это покажется очень интересным. Случилось это, когда Френсис Бэкон написал небольшое эссе, в котором он положил начало “науке”, называемой “ботаникой” — он предположил, что было бы неплохо основать такую науку. Он просто взял несколько вещей, которые пока еще болтались непристроенными, и набросал пару абзацев — таким образом и возникла наука о цветах и всяких растениях. Ну вот, он набросал этот небольшой абзац, и эта наука с шестнадцатого века и называется ботаникой.

So you have a list of truths and you have a list of lies. And people who sought to go straight into truth very often hit one of the lower harmonics and „went up the pole“ an old Dianetic phrase. They get very ecstatic. Wears off in eight or ten days. That's the end of them. They get into some lower harmonic and get stuck. But you can evidently lie forever — evidently — as long as you try to keep lying. But when you stop trying to lie or play a game, you become truth, which is nothing. You understand that? The ultimate consequence, you see, the ultimate consequence of playing a game is to not play a game. That is the total ultimate consequence. You don't even say „not be able to play a game,“ or anything else. This could get too involved, and we're just getting more complex. The total consequence of not playing a game is not playing a game.

Со времени написания тех самых нескольких предложений в этой науке не произошло никаких технических сдвигов. Зато, братцы, какая там классификация! Ух!

Any game there is, is basically a lie. Basically, games are a lie, because they take a bunch of things which a thetan is not, and he carries forward with these things. In other words, there are a great many things which a thetan is not. In other words, he invented them. They're totally invented. And being totally invented, they avoid, as much as possible, truth.

А вы вот не знали, что пахучая капуста на самом деле находится в близком родстве с австралийской розой. Ну, я тоже не знал, но какой-нибудь ботаник, несомненно, смог бы это обнаружить с помощью некоего странного метода ассоциаций.

Somebody comes along and says, „Life has no purpose in it.“ Shake him by the hand; he's uttered a great truth. Get the idea? That's a great truth. But its an undesirable truth, because its a lower harmonic on truth: it assumes the existence of a complexity — bodies, planet, income tax — which amounts to life. So life has no purpose in it. Well, that’s perfectly true, perfectly true. And there's nothing wrong with it at all — except he doesn't like it, because he's already entered into a great many complexities called life. He calls this life. He thinks this is all the life there is.

А взять изучение ума? Как я уже сказал, психолог на самом деле живет в мире названий, а не в мире мозга. Его способность прикасаться к собственному мозгу или смотреть на него настолько низка, что он упускает тот факт, что классификация мозга была классификацией того, в чем большая часть мира психологии безнадежно и глубоко утонула. Этот факт они совершенно упустили из вида.

Now, he is trying to back out of some difficult situation. And in trying to do so, he conceives himself the effect of the situation, so he goes into a no-game condition and he starts uttering great truths — in a sad tone of voice. „Life is without purpose. Everybody eventually dies. There is no end to it at all; it just goes on and on.“ You see, these are laments (uttered in the right tone of voice), but they are lower harmonics of truth. This is all perfectly true. There's no argument there of any kind.

Давайте взглянем более внимательно, почему они это упустили. Они не могут смотреть на мозг, поэтому они смотрят на его заменитель.

But when you start backing out into truths, you start backing out into truths at a low level, which already have complexities. Already, there are complexities existing.

Если обратиться к основным терапиям, старинным терапиям того или иного толка, то одной из них окажется психоанализ. Психоанализ настолько зациклен на значимости переживаний, что на сами эти переживания взглянуть у них уже нет времени.

Give you some sort of an idea. Any of you with the greatest of ease could sit down alongside of a lake, and just sit there without thinking a thought, without doing a thing, so forth, just for ages and ages and ages. You could do this, you see? But we take somebody, and we put him alongside of a lake... They do all sorts of things. They build summer camps (one of the more nonsensical activities) — summer camps that leak all winter, you know? — and they do this and they do that. And they can't sit quietly alongside the lake because of the speedboat. What about the speedboat? It was bought. Well, having been bought, it is owed for. One has to have income. One has already contracted the care and feeding of a body. Food has to be paid for. Complexities, complexities, complexities.

Так что образование или учеба, существовавшие в прошлом, представляли собой систему уклонения от наблюдений. А систематическое уклонение от наблюдений рано или поздно приводит к неприятностям, и в эти неприятности попало образование в целом.

But if we removed all these complexities, and if one did not have an urge to go into a game condition with regard to the lake, one could sit there forever in perfect equanimity, providing — providing — he did not have an urge toward a game condition. In other words, all thetans are liars. They're habitual liars. Probably we ought to have an Axiom on it, about Axiom 4 3/4. It's probably really Axiom 1.2. You see this?

Человека отправляют учиться — ну, я не знаю, сейчас оптимальный срок обучения колледжа — это что-то около 60 лет; и у него на самом деле вырабатывается стойкая привычка уклоняться от знаний. Понимаете? Он живет по системе, посредством которой можно избегать знания о чем-либо. Как ему это удается? Да он просто изучает это!

And the only thing that goes wrong with a liar is that he eventually believes his own lies. These are hard words. One shouldn't use these things. I have a book written by a very famous artist up in Montana, Charlie Russell. He's long since dead, and his publications, I don't think, ever wandered east. But his paintings certainly have. And they are becoming more and more popular. But, oddly enough, they are almost out of sight now. In his own lifetime, why, he would have been glad to have gotten rid of a painting for a couple of bottles of rather second-rate rye. But his paintings are way out of sight. But he wrote a little book. Collected all the stories he knew and heard and had invented in the Montana area.

Значимости, основные связи, модели, а также полы, стены, механизмы, шестеренки и ботанические сады существуют на самом деле. Все это существует. Но тот, кого вы пытаетесь чему-то обучить, обыкновенно находится в любопытном состоянии избегания реального объекта посредством изучения придуманных знательностей.

And one of these had to do with a fellow that shot a moose in a land where there are no moose. And the moose had antlers with a twelve-foot spread. And every time he'd have a few drinks, he'd start telling people about his battle with this moose. And he up and shot this moose, and he lugged this moose home. And he finally would always wind up the story with the difficulties of getting the moose's horns into the attic of his cabin. He managed it though; had to knock out one whole side of the cabin. He'd wind this up.

Вот классная здоровенная машина: хромированные шестеренки, позолоченные рычаги и — о, да, впечатляющая громадина. Огромная, красивая — все дела. К ней подходят двое. Один говорит: “Что это такое?”

Well, it was a very entertaining story, and he told it very well — much better than I've told it to you. It goes on for ages. But one day, why, Charlie Russell the painter met him in a bar, and he said, „Hey, Benson,“ he says, „How about that moose?“ He wanted to hear about the moose again. Everybody always wanted to hear about the moose again.

И другой отвечает: “Это быстроколка”.

Benson said, „Charlie, I've stopped telling that story.“ „What's the matter?“

“Да? Это она? Я и не знал!”. И уходят.

He says, „Well, I told it so often that last winter, along about Christmas time, I got curious and I went up in the attic and damned if it was there!“

Как легко насытить чью-нибудь жажду знания, просто дав ему название! Вам стоит изучить это. Некто подходит к вам и спрашивает: “Какие обстоятельства заставили человека после развода прыгнуть в воду с пирса с камнем на шее? Что происходит с такими людьми — они развелись, чтобы не жить вместе, и после этого ломают себе шеи? Но с чего это они?”.

Now, of course, that's a very low harmonic on what a thetan does. A thetan actually does put antlers up there. And he does believe they're there, and he sees them. The conviction with which he is always operating and of which he is capable, therefore, tends to confirm his delusory statements.

И вы начинаете объяснять: “То, что он сделал своему партнеру по браку, стало беспокоить его в виде мотиватора. Человек, который так расстроен по этому поводу, должно быть, совершил какой-то проступок”.

Well, in auditing somebody, you'll discover at once that he believes many things, but above all he believes in a complexity. This he believes in. A fellow walked up to me just last night, and he said to me, „I understand you can help people out.“

Ну, ваши объяснения, возможно, неплохо дойдут до него. Возможно. Вы просто выкладываете напрямик весь анализ семейных проблем. Парень после развода покончил с собой. Значит, он, должно быть, совершил что-то, чтобы заполучить мотиватор такой степени. Мы это кому-нибудь объясняем, мы даем ему какую-то информацию. Для чего нужна эта информация? Для использования в игре под названием “жизнь”.

I said, „Yes.“

А теперь давайте полностью откажемся от ответственности, которая у нас есть как у саентологов, просто отбросим это куда подальше, и скажем: “А-а-а-а!”.

He said, „Well, I've been drinking ever since my wife left me, and I can't stop it.” And he said, „I can't pay my bills,“ he says, „but every time I get ten dollars, I can always go to the liquor store and pay that son of a blank down there ten dollars to give me some poison to ruin my life a little bit further.“ And he says, „I can't stop it.“ And he says, „I understand, why, you can help people out.“ He just walked up to me on the street.

И они спросят: “Да? Зачем, с чего это он?”.

Yeah, well, I listened to this for a while. It's quite true, quite true: he couldn't stop it. He has a level of complexity going which he cannot halt. In other words, he's lost control of it, so he's in a no-game condition.

“Ну, да у него э... э... псевдомания. Это очень серьезное недомогание. Это болезнь... это болезнь, которая часто появляется после разводов. Pseu­domania marititus *Псевдомания семейная (стилизация под латынь). ''”.

What'll he do? Well, we'll get somebody to run him on 8-C for a while and he'll be all right.

И вы будете просто ошеломлены, заметив, насколько часто подобная “глубокая”, “основательная” чушь заставит человека радостно развернуться и поскакать прочь с чувством полного удовлетворения. Понимаете? Теперь он “знает”. А что он знает? Просто запомнил мудреное слово, вот и все его знание. Это все, что он знает.

But the truth of the matter is he's incapable of abandoning a necessity for alcohol, which kills him. Got the idea? There you are. He's convinced. But the funny part of it is, is he isn't convinced. He feels, still, that he ought to do something else than, every time he gets ten dollars, buy some liquor and ruin himself. See, he feels he ought to do something else, but something else, he feels, has to do this and has control of him. Well, that's probably the case. He has collected, arduously, a very complex series of pictures. He collected them innocently at the time, and then one day they bit. And one of them contains dipsomania. And the picture wants to drink.

Давайте внимательно посмотрим на это — и тогда мы заметим, что этот человек стремится уклониться от ситуации. Этот человек не желает участвовать в происшедшем и вы предоставили ему оправдание. Вы дали ему надуманное название. Теперь ему больше не надо на это смотреть. С этого момента он больше не лезет в это дело и чувствует себя превосходно.

Now, you've heard of the genie and the lamp. Old story. The genie in the bottle. Well, I wonder that this genie ever could get into the bottle in the first place — just like the fisherman wondered. How'd he get in the bottle in the first place? Probably to find out if he could. Then he couldn't get out of the bottle. So when somebody asked him, at once, to prove that he was in the bottle, he promptly went back in again. He just dramatized his demonstration in the first place: „I can get in this bottle.“ Somebody tapped the cork in, and left him on the seashore somewhere. He decided that wasn't a good thing. And so he promised all sorts of things, and the fellow — fisherman let him out. All right.

Вы подарили ему нитку от плаща своего авторитета. Он получил сведения от авторитетного источника, так что теперь он сам стал таковым. И после он идет и рассказывает своему дружку-механику: “Ты знаешь... ты знаешь Пита?”.

That's, by the way, a lesson not to exteriorize somebody. It's back there in the Arabian Nights. Clearly an anti-Scientology propaganda campaign.

“Ага. А что с ним?”.

But what about these levels of complexity? An individual enters a level of complexity, and then discovers that he cannot abandon some part of the complexity. And not being able to abandon it, he is convinced that it is, and he is stuck with it. So, therefore, he can't abandon the complexity. He loses his selectivity over complexities. That's what really happens to him. There are many things in the complex scene which he would happily abandon, but there are some of them that he won't.

“Ну, ты в курсе, что Пит... он ... с ним произошло несчастье”.

The funny part of it is, the one thing which probably keeps this dipsomaniac living is not his desire to live — he undoubtedly does not desire to live, since he would live anyway — what keeps him going is his craving for liquor; that's the one thing he keeps around that he can't abandon. Therefore, he can't abandon life as long as he craves liquor.

“А что с Питом?”.

You come along as an auditor and try to get him to abandon craving liquor. You'd have to have some complexity to offer in lieu of this horrible rat race in which he is. This is done, of course, by the old process, Problems of Comparable Magnitude. You'll find out that'll gradually ease off. But there are some newer processes on this which are quite interesting. Very fascinating.

“Ну, у него ... э... псевдо... ммм... короче, страшная болезнь!”. Вот и все данное.

Now, we look over these conditions called game conditions, we see at once that we aren't just talking about somebody playing tiddlywinks. This is a technical term in Scientology. It means a precise thing. There are certain conditions which follow game conditions. Now, game conditions are all right, as long as they are knowing game conditions. When they become unknowing game conditions, they are all wrong. Unknowing game conditions are all wrong.

Итак, если этот способ передачи понимания доминирует, то люди в значительной степени избегают реальных объектов, действий или жизненного бытия. Должно быть так! Так или иначе, они действуют по “принципу уклонения”. Вместо того, чтобы идти прямым путем, они идут огородами.

Now, we used to use the word dramatization as the alternate word to... what we now say a high, unknowing games condition. We just said dramatization. Fellow was dramatizing an engram. Well, he didn't know it was there. He was still obsessively playing the game he was playing at the moment the engram was not an engram, but was life. And this engram stayed around and makes him redramatize this moment again. Well, that is an unknowing games condition. And that's what that's all about. There isn't anything else to it. It's not complicated.

Парень хочет узнать, как выстроить небольшую бетонную плотину. Вы учите замешивать бетон, делать формы, рассказываете ему что-нибудь о давлении воды на определенных глубинах и о необходимости боковых укреплений. Это целая наука, а вы, скажем, обучаете его всему этому за один вечер. В нашем обществе так не делают. В нашем обществе его отправляют в колледж на четыре года. И когда он заканчивает колледж, то даже не знает, что такое плотина. Впрочем, ему на это наплевать *игра слов Dam — плотина, и Damn — ругательство: “When they come out, they don't even know what a dam is. They don't give a damn either.”.

But this list gives us what game conditions are. Of course, they are all aberrative. Somebody looks this over, and he says, „Well, what do you mean that's a game condition? You realize that if you had to have no effect on self and total effect on somebody else, you'd have an awful time after a short while. You'd pay no attention to anybody else in the world; you'd override everybody's rights; you'd trample on everything; you'd just be operating to smash everything down, and so forth. Ah, why, that's a terrible thing,“ he'd say.

Итак, образование может быть разным — например, быть наукой уклонения - как уклониться. И мы могли бы построить такую науку, у нас бы получилась удивительная наука. Она была бы ужасно популярной. И составить ее можно было бы таким образом, чтобы никто никогда ничего никоим образом не смог бы выяснить. Мы бы обучали людей по такой системе, что если они посмотрели на стену, то им тогда необходимо отыскать ее в учебнике. А отыскав ее в книге, им потом надо было бы обратиться к логарифмической линеечке, которая работает с фонетикой. И после этого они могли бы посмотреть на обозначение на этой логарифмической линеечке, тем или иным способом, и это дало бы им комбинацию слогов, которую им и требовалось отыскать.

You'd say, „That's right, that's a terrible thing.“

Вы были бы весьма изумлены, но книга по этому предмету, написанная в очень серьезном и напыщенном стиле, имела бы просто громадный успех. “Наука познания того, как учиться” — так ее можно было бы назвать, и дело было бы в шляпе.

„Well, all right,“ he'd say, „Then what have you got it there for?“

Вы бы смогли это сделать, просто используя их механизм уклонения. Просто позволили бы им уклониться.

„Well, that's because that's the way a thetan looks at it; that's why it's there.“ No effect on self, total effect on something else. And eventually we get into overt act-motivator sequences, and we get into all kinds of interesting complexities, and so forth. Well, the next thing you know he's a general.

Наша система образования менее сострадательна, гораздо менее сострадательна, так как мы основываемся на весьма здравом принципе — что от учебы не умирают. А они работают с ассоциативным данным — с данным, а не с реальным предметом, основываясь на теории о том, что капля учебы убивает слона, что познание — опасно.

This is all very well to look at as a theoretical basis. However, it's very practical. It's extremely practical.

Есть даже старая пословица: “Малое знание опасно”. Как бы им хотелось добавить к этому: “Малое знание, большое знание и вообще любое знание сведет вас в могилу!”. Это теория о необходимости уклонения в образовании.

You remember the first communication formula. It was cause- distance-effect, with cause where the preclear was. Now, two-way communication makes an habitable world. Of course, just cause- distance-effect only, with the preclear always at cause, makes an uninhabitable world. But it's a game condition. And he does it.

К нам это не относится, мы идем дальше. Мы точно знаем, что человек (сама личность, а не тело) может без последствий общаться или работать с чем угодно. И единственные вещи, приносящие ему какие-либо неприятности — это те, с которыми он не смеет связываться. Неприятности человеку доставляют те вещи, которые он не желает познавать. Итак, что для нас означает “познание”? Это просто означает “общение”. И не означает “данное-заменитель”.

Now, when you start auditing him, you will discover, very oddly, that he runs avidly in a no-game condition category: effect on self. Terrific, you see; a terrific effect on self. He'd just love to have effects on self. We used to call it motivator hunger. And it's very factual, it is motivator hunger. He... Wow! But you audit him very long, and appease this motivator hunger, and enough tests have now been accumulated, so that I can pretty well guarantee that you would audit him into the ground.

Это ужасно, жутко и чудовищно просто. Вы хотите что-то познать — так общайтесь с этим.

„Mock up yourself dead. Mock up yourself dead. Mock up yourself dead. Mock up yourself de--.“ No good. It's not a good technique.

Один из способов общения с чем-то — подробно это обсудить. Предположим, имеется некое данное. Допустим, это не реальный объект, а просто постулат тэтана. И он исчезает только после того, как его обсудят как следует, а во многих случаях — когда его тщательно обдумают.

„Mock up somebody else dead. Mock up somebody else dead. Mock up somebody else dead.“ Good technique.

Человек доходит до состояния, где он уже не может обдумывать это, и тогда ему надо обсуждать это. Но многие делают оба действия сразу — они обдумывают, обсуждают — и постулат лопается.

So we have a tool here which differentiates between good and bad techniques. Now, I can guarantee that you will undoubtedly, here and there, flub this one. This one you will flub, because your preclear is so anxious to convince you that he is a victim. Yeah, he's a victim. A victim of what? A victim of his playing games. Yeah, he's a victim of that. But he doesn't know he's a victim of that, he thinks he's a victim in some other way. He thinks things have been done to him. No, he's done things to things. Now, this is a very hard thing to sell the public or any individual: That he is sick because he's done things.

Данные состоят из постулатов или присвоенных тэтаном значимостей. Вот что такое данные. Это все, что они собой представляют.

But if you could get a person who came to you, and on whom you could run with the greatest difficulty, „Look at me, who am I?“ and if you were to ask him and receive an answer to „tell me one thing you've done to somebody else,“ his health would take an upward surge, his mental stability would take an upward surge. It's one of these very low order, challenging questions. And it's right next door to „Look at me, who am I?“ It's one of these things that runs the whole band, but it is usable in the lowest ranges of auditing. You say, „Look at me, who am I?“ you get him into communication one way or the other. There's an adjacent process which is a direct-communication process: „Tell me one thing you've done to somebody.“ And if you can get that question answered, you'll have a change — if you can get it answered.

Присвоив чему-то определенную значимость и придя по этому поводу к единому согласию, тэтаны получают “факт”. Уловили? А теперь пусть кто-нибудь скажет мне, каким образом простое соединение или общение с этими соглашениями может само по себе кого-нибудь убить? В самом деле. Ну, так случилось, что здесь образовались такие вот стены. Тут просто вложен постулат, который говорит: “Я — нечто присутствующее здесь согласно соглашению, ратифицированому в Угвельде в 18 милях к югу от Седьмого Неба”. Вот что такое стена.

But on a case that would be very difficult to run „Look at me, who am I?“ — very difficult to run on that one — to get him to do this other one is almost impossible, but terrifically productive of results. That's something for you to remember. You're asking him to run a formula called cause-distance-effect. You could also ask him, „Tell me something that you could have an effect upon.“

Так что если при общении с соглашениями других людей существуют большие затруднения, то в таком случае, разумеется, больших затруднений не избежать. Так как эти большие затруднения — просто еще один постулат.

Now, let me give you a very interesting, neat little package of a process. Somebody has just gotten off an airplane that was a rough trip, and they don't feel well — they do not feel well at all. Went over the Appalachians flying low and slow or something. If you wanted to snap them out of that with an assist in about fifteen minutes, you could do so by simply asking them to look around, right where they are, and find something they could do. You see, that’s still cause-distance-effect. See, that's still overt act. That is still „do something to somebody else,“ or „do something to something else.“ „Look around and tell me something you could do.“

Так мы подходим к основе саентологического образования — то есть что общение с чем угодно, где угодно и когда угодно тэтану никак не повредит. И мы должны научить его только этому, если хотим дать ему образование. Он должен это знать. Он станет весьма сообразительным парнем, если субъективно, на собственном опыте познает — для этого может потребоваться некоторое количество процессинга, конечно — что знания о чем-то его не убьют. И если он это познает, то он научится учиться.

It's quite amusing that the person would at once have a tendency to hold on to the seat. He just finished a rough trip, see? You've just turned on all of the plane motion. And you ask him something else he can do, and he feels the plane go jolt-jolt. He says, „That’s funny.“ He looks around; he's very apathetic. „Something I could do. I guess I could step on that cigarette butt four feet away... it's already been stepped — Yes, I could do that.“ Yep-rup-rup! You moved him on the track.

Очень любопытно, что после такого понимания сделать из этой науки что-то жутко сложное практически невозможно. Человек может изучить то, с чем он в состоянии общаться. И это общение ему ничем не повредит.

Because he had to sit still in the airplane — it was a rough trip — with the belt buckled, which told him he could do nothing, he must not be anything but an effect, it said there. It said, „Fasten Seat Belts.“ Got the idea? So it made him an effect. During the entire trip, he conceived that the plane was moving him, he was not moving the plane.

Конечно, тут есть кое-какие заморочки, которые портят дело. Если толкнуть тело под циркулярную пилу, то его разрежет на части, что, по всеобщему соглашению, считается болезненным. Однако это совершенно отличается от того, как тэтан общается с циркулярной пилой. Вы экстеризуете кого-нибудь, толкаете под циркулярную пилу, а он говорит: “Здорово!”.

Actually, on a little further analysis, he was moving the plane, even if only economically. He did pay his fare. If people didn't pay their fare there wouldn't be any airplanes. And that's true, by the way; that's true even in Russia. That's true in Russia where they don't pay for anything: They don't have any airplanes either. Now — oh yes, they have military airplanes, but there are no passenger lines to amount to anything.

Ну, самое забавное здесь то, что если бы тело не было сотворено в соответствии с соглашением о том, что оно может разрушаться от собственного опыта — все уже согласны с тем, что тело может быть разрушено собственным опытом — то его можно было бы толкнуть на циркулярную пилу, затем вытянуть назад и все части тела просто заново собрались бы воедино. Если бы тело не имело фактора ощущения, то и боли бы тоже не было. Но как только к телу добавишь фактор ощущения, сразу обрекаешь людей на боль и разрушения.

All right. Now what, then, is all of this hogwash about running out everything that's been done to the preclear? Leave it alone! You'll make him, the victim, scarce on incident.

Прежнее образование, таким образом, можно было бы определить как (и это ужасно) “помещение данных в память людей”. По этой причине прежнее образование принимает гипноз, равнодушно по отношению к реальному применению информации, не анализирует деятельность и совершенно уклоняется от какой бы то ни было обладательности, что, разумеется, не дает никому ни единого шанса. Помещение данных в память заставляет полагаться на опыт, а не на восприятие. Это два разных подхода. Запомненный опыт — нечто совершенно не похожее на восприятие или суждение о ситуации.

Perhaps you could get somewhere by saying — I said perhaps, remember — you could get somewhere by saying, „Invent something that has been done to you.“ See? You'd possibly get somewhere. It's a questionable technique, though. Very questionable. You really will get somewhere if you ask him to invent something he could do to somebody else. Now you'll get somewhere; now you start moving his case. And the formula is cause-distance-effect, with the preclear at cause. Because every time a thetan involved himself with doingness and beingness, with identities and possession and so forth, he was involving himself in a game condition. And the only thing that is wrong with an individual is he has played a game, and forgotten.

Я вовсе не хочу принизить прежнюю систему образования — я хочу ее просто похоронить.

I'll go over that again. This is not wrong with him: that he played a game. But that he played a game and forgot that he played a game: that's wrong with him. That could be interpreted in a dozen different ways. You could say, „Well, you mean he's taken life seriously, he's forgotten it's a game?“ Yes, that’s what's wrong with him. There's one — there's one interpretation of the same thing.

Саентология применяет совершенно иной подход. Пока он еще не полностью отработан и не выровнен по краям. Но действует он примерно так: вы предлагаете другим людям данные для усвоения и использования, и способствуете усвоению этих данных, с целью достижения ими лучшего управления жизнью. Это гораздо более длинное определение, но на самом деле близкое к фактическому.

Another interpretation of it: He was playing football. He played football when he was fourteen, in high school, and he got a busted leg, and now he doesn't remember that his leg has ever been broken. See, he played a game. He's forgotten he ever played football; he has no memory of ever playing football when he was fourteen.

Если вы собираетесь работать в области образования, то у подобной игры должна быть цель. Должна быть какая-то причина. И пока вы не добавите ее к вашему определению, вы никуда не придете.

It takes unknowingness, joined to a game condition, to bring about aberration. And it takes both! It takes a game condition and it takes unknowingness about it to bring on aberration.

И когда мы предлагаем человеку какое-то данное, то это данное для него должно находиться под его самоопределением, а не храниться в его памяти. Поймите разницу. Человек должен уметь распоряжаться этим данным согласно собственному определению. А если этого не происходит, тогда его нельзя полностью использовать его в жизни.

Then what about the fellow — if you please — what about the fellow who doesn't remember that he lived before this life? That is a case — strictly a case of Wow! Why, he's forgotten a whole section of life. Its amazing, though, how little of it is now still aberrative to him. Do you know what's the most aberrative to him in this whole forgotten section? The part that he had already forgotten while he was alive. The forgetter inside the forgetter. You get the idea? That's most aberrative to him.

Мы даем ему информацию таким образом, чтобы он распоряжался ею, использовал эту информацию, подбирал, оценивал и применял ее в жизни к определенным бытийностям и видам деятельности. И мы никогда не позволяем данному болтаться в воздухе безо всякой связи с чем-либо.

He was a steeplechase jockey in his last life. And as he got on toward middle age, he of course knocked off steeplechase jockeying and forgot entirely — forgot entirely — that he had ever had a fall. And he used to sit around the pub and tell people, you know, he'd say, „You know, I... huh! I was always a lucky jockey. Never fell off a horse in my whole life.“ Of course his cronies knew he was nuts. But he didn't. After the last fall, which fractured his skull for the fifth time, he started telling people this. He believed it himself.

То, что я вам ранее описал как систему уклонения от образования, присуще каждому преклиру, которому вы когда-либо проводили одитинг. Вот он сидит тут в валенте своей матери. У него очень больное сердце, ужасно больное! Вы задаете вопрос: “Ты знал кого-нибудь с больным сердцем?”

I had a preclear of considerable interest to the organization all of a sudden utter a ruinous statement, as far as this preclear's repute was concerned. Everybody had always thought this preclear was a pretty sane preclear, you see? Only they never got anyplace on the case. Only they never got anywhere on the case. Audit the person, you know, audit her and audit her and audit her and audit her, and nothing ever happened. They thought she was perfectly sane and okay. And one day she confided, in the most confidential tone of voice, that such and such an auditor was crazy. Why? They had this preclear on an E-Meter — this auditor that was crazy had the preclear on an E-Meter — asking the preclear, of all things, for a moment of pain. And she knew she'd never had any pain in her whole life! The preclear knew she had never had a moment of pain in her whole life!

А он отвечает: “О”, — говорит, — “Да. Мать”.

Now, let's look that over, since it was a part of medical history that this person had had some very severe operations. And the weird part of it was that these operations had to be buried because they were kind of antisocial, you know? And the preclear buried them very thoroughly from everybody, and herself. And she had never had any pain in her whole life. And then she went on to confide to people that she had never hurt anybody; never at anytime, anyplace, had ever hurt anybody.

Вы говорите: “Хорошо. Ты можешь вспомнить случай, когда у твоей матери болело сердце?”.

And, of course, immediately the staff auditors took a look at this person, and dong-dong-dong, here goes the wagon, as far as they were concerned. When they audited her next time, when she was next audited, they entirely changed their tactics. They sat there and tried to find the preclear, tried to get her into a little bit of communication of one kind or another. And cognited that she had never answered a question, really — always was offbeat. Managed to get the preclear upscale, out of psychosis. But the person actually was a psychotic, and walking around, and apparently was perfectly sane. And until something like that came up, nobody knew it.

“О, да. Да. Сколько угодно”.

But what was the exact anatomy of this? It's the same anatomy of any insanity: Insanity is an unknowing games condition. That's all it is. With this little fillip thrown in: Part of the game was insane. Part of the game was the exact postulate of insanity. Person didn't know; played this game.

Вы говорите: “Хорошо, а что насчет твоего собственного сердца? Может ли это иметь какое-то отношение к матери?”.

Now, we try to get somebody over a circumstance in this lifetime that seems to be very arduous. We try to get them over this circumstance. We don't get them over this circumstance. We run them according to all the rules and so forth. And after we've run them long enough, we get back to an old Dianetic rule: Basic- basic shows up.

“Да, я бы даже сказал, большое отношение!”.

Fellow has got a peg leg. And we try to get him over his worry about the peg leg. He just can't operate with a peg leg. And we try to straighten him out so he can really walk with a peg leg, and we just don't manage it. And we run out all the incident, and we run out him making people peg-legged, and we do all kinds of interesting things. And then one fine day, what happens? We find out that he's been peglegged for three lives. The unknowing games condition is „to have no leg“ — not being peg-legged. That's a win. You got it? The game was how to get rid of a leg. In three consecutive lives he'd managed it. And then the auditor sat there and tried to audit him out of a win, which is a no-game condition, of course. A peg leg was a no-game condition; it was a win. What was the incident? Getting rid of a leg, that was the game.

Он не дал вам никаких данных. Все осталось за черной базальтовой стеной.

And if you ever wanted to see buckets of tears come off of a preclear, they came off of this one when he was run back through something very interesting: He had cut off somebody's leg! And he was so upset about it, and it was so deeply buried and so much in present time, and so on, that it had ridden with him for three lives. He felt so bad about it, he never could face it. And when the auditor finally made him brace up to it, on „getting rid of legs“ and „keeping legs from going away“...

Мне приходилось встречать людей, которые садились и в точности описывали все, что с ними не так. Они хорошо изучили это. Однако неприятности остались на месте. Они не избавились от них ни на грамм. Как так? Вероятно, это просто не может исчезнуть?

That was the technique, by the way, that did it. And the same technique is working right now at the HGC on a preclear — or did last week — who has a bad leg: keeping the leg from going away; keeping the other leg from going away. You have to run both sides of the body, by the way. You can't just run one side of the body on anything, because the body sympathizes with the other side of the body.

Это просто урок, который они получили. Все, что с человеком не так — это просто уроки, которые он получил. Людям это известно, и поэтому они уклоняются от уроков.

Here we had an unknowing games condition. The unknowing games condition, including depriving another human being of a leg. Well yes, we know all about the overt act-motivator sequence: The fellow accumulates too many overt acts, he gets some motivators. So he'd handed himself the motivator, and he'd done it for three lives. That it never gave the other person back a leg, seemed to have missed his view. Now there, you see, was a peg leg, life and history of. The peg leg was not the incident. It was somebody else's leg, and it was cause-distance-effect, as far as the preclear was concerned.

Но первое, что было с ними не в порядке — это уклонение от урока, что заставило их затем уклоняться от еще большего числа уроков, и каждый пропущенный урок делал их все большими жертвами обстоятельств. И пошло-поехало...

Now, if you know that and you know that well, and you look that over thoroughly, you will see, then, the anatomy of any case that presents itself with some peculiarity — there's some peculiar manifestation that does not at once surrender. It's this cause- distance-effect. Preclear did it to somebody, that's what's wrong with the preclear. You got the idea? Did it to somebody, now he can't remedy it, he can't straighten it out, he feels he should, and so on.

Сколько разных способов можно придумать, чтобы просто хорошо обучить людей предмету образования? Сколько способов вы можете придумать? Ну, а сколько техник одитинга вам известно? Довольно много, достаточно много. Но ввиду того факта, что вы действуете в области образования, это, конечно, в большой степени зависит от общения. Так что существование общения должно быть продемонстрировано прежде, чем будет предпринято какое-либо образование, и только так оно может стать образованием в саентологическом смысле, а не еще одной инграммой.

We know that it is sane to have two-way communication, to have a two-way game. This is sane. You can go on forever doing that, no difficulties. But to have a game which is only cause-distance- effect is so one-sided that we call it a game condition. It is so far from truth, so far from usability, and it is such a lie. It's always going to be cause-distance-effect the other way. Get the idea?

Всегда можно треснуть кого-нибудь по голове и сказать: “Это послужит ему уроком!”. Ну да, это послужит ему уроком — на всю оставшуюся жизнь. Это будет учить его каждый день. Но чему? Бог знает! Трудно предугадать заранее.

But a thetan says, „No, no, that’s not true. I can do anything I want to anything, and nothing I ever have will suffer, and therefore I will never suffer because nothing can be done to me.“

Предположим, во время этого удара было сказано: “Да как таких земля носит!?”. У нас был один парень, он работал, по-моему, на “Северо-западных Авиалиниях”, и у него в банке была такая фраза; и у него на земле вообще ничего не получалось. Поэтому он стал пилотом, хотя и ненавидел эту профессию, но ведь “земля его не носила”! Другой парень с точно такой же фразой может стать священником.

The hell it can't be done to him. I have said a few times that nothing can really be done to a thetan directly. Now, get the difference between something can be done to a thetan's possessions. It's only his possessions that can be affected. But, yet, this will do something to him, because he's postulated that it will.

Человек будет настаивать на том, чтобы действовать по собственному выбору и делать все самостоятельно. Но если его свобода выбора не будет ясно наблюдаема, если ее суть не будет очень хорошо видна, если человек не будет иметь управления над этим, зная, что он этим управляет… [то это не свобода!]. Это очень важно!

The reason people are afraid to lose things is because it is very painful. They don't like to lose things. They postulated that they had this thing and they weren't going to lose it. And then they lost it. Well, the reason people don't want to have things is because they lose them, and when they lose things it's very painful. They eventually will get to that. In anything anybody is having any trouble with, he's run that cycle, you see? He can't have it because he'll lose it. And he doesn't dare lose it because it'd be painful. Got the idea? So something can be done to the thetan via his possessions, but only to his possessions. Nothing can ever be done directly to a thetan. So the trick is, one has to attach him to a possession, and then hurt the possession.

Если вы дрессируете львов — говорят, что если вы дрессируете львов, то должны действительно знать, что работаете именно со львами. М-да, я об этом слышал. Некоторые осмотрительные люди время от времени привлекают к этому внимание.

All right. Now, it is very true that cause-distance-effect and game condition no-game condition all apply. If any one of you ever start out auditing out of somebody, in an effort to remedy his circumstance, a bad shoulder, and expect it to stay out, then you have not heard me today. Sure enough, you can patch up a bad shoulder; you can patch it up. But to inquire why it is a bad shoulder, and remedy the condition known as bad shoulder, is to remedy an unknowing games condition whereby he had an effect on a shoulder he did not possess. Now, of course, a thetan can have an effect on his own body. But this is short-circuited as far as he's concerned. That's a short circuit.

Если вы работаете с человеком... хм! Бог знает, с чем вы работаете. Может, вы дрессируете льва, а может — посмотрите на этих малышей. Они носятся взад и вперед по улице, стреляя друг в друга из игрушечных пистолетов. Уже через пару минут вы запутаетесь, определяя, кто они. А кто они? Ну, я не знаю. Кто угодно: Шерлок Холмс, Арнольд Шварценеггер, Робин Гуд *В этом месте на самом деле перечисляются другие персонажи, неизвестные в Росии. или — кого там повесили — кто-нибудь еще. Они представляют себя кем-то. Они представляют себя тем, кем на самом деле не являются.

Now we take up this thing called complexity again. I have to tell you about game conditions and unknowing game conditions because of two other things. We have this thing called complexity, and I started talking to you about these complexities. He wants to make life more complicated, evidently. Well, he doesn't even have to want to. It so happens that everybody he is in agreement with will do this very fascinating thing — he'll do this very fascinating thing: Everybody he's connected with, in this age, is apparently motivator hungry. And they start convincing him he's doing things to them that he is not doing to them. Got that? So a fellow becomes convinced that he can easily hurt people.

Человек начинает беспокоиться только тогда, когда он становится самим собой.

It's actually pretty hard to do. People go around minding their manners, trying not to give offense to people, and so forth. That isn't what hurts people. Taking a thetan's possessions and tearing them up, taking his body and tearing its head off or rendering it a cripple for the next forty years, something like that, that is doing something to somebody, you understand? That's order of magnitude.

Системы образования, соответственно, должны принимать в расчет только безопасные аспекты общения, формул общения, фактов общения, и сортировать передаваемые данные так, чтобы у другого человека была возможность использовать это в его жизни.

Now, because that has occurred, he now has the idea that things can be done to his possessions. And so he gets the other idea, you see, that — two other ideas: One, that he can't have, and he better not have possessions is one of them. And the other one is that he can be hurt or has been hurt. And then he will tell people this. But he doesn't tell them the actual circumstance. He tells them another circumstance. He says, „When you sneeze in my face, it causes terrible pain in the back of my head. 1 wish you wouldn't do that.“ It does?

Все это ужасно зависит от общения, точно? От общения и всех составляющих его формулы. И каждый раз, когда вы уклонялись от этого, с тех пор как вы учились в школе, вы чего-то не узнавали. Было что-то, чего вы не познали. Это точно. Никто не потрудился привлечь ваше внимание, никто не потрудился объяснить, где это применяется, и вы прошли мимо. И по сей день вы, возможно, думаете, что два плюс восемь будет двенадцать. (Разумеется, это ваш постулат. Если вы в достаточно хорошей форме, так оно и будет, но здесь не о том речь).

I asked somebody this last night. I refused to audit somebody last night. Somebody was sitting there just begging to be audited, see? They didn't quite realize it, but they were really begging to be audited. And I kept asking him what was so important about it. And I kept asking him this and that. The person was begging to be audited because the person kept trying to persuade me that I had been guilty of an overt act toward the person. Never laid hands on the person in my life — never shot him, never did anything to him. You know? Didn't ever hit him, kick him, nothing. And that's all I told him. I said, „Now, let's look this situation over very carefully. Have I ever beaten you?“

Образование, как это ни странно, практически полностью содержится — кроме самого определения — в старинных логических основаниях Дианетики. Вот анатомия образования. Их можно назвать аксиомами образования. Но они совершенно отсутствуют в области образования.

And the person said, „Huh! No.“

Некоторые из них были почти известны еще в те времена, когда преподавался предмет “логика и искусство вести спор”. Удивительный предмет. Однажды у меня был учебник по нему — просто великолепный! Какая простота! “Как нанести поражение оппоненту в дискуссии”. Удивительный список. То есть они имели в виду именно это — действительно нанести поражение оппоненту в дискуссии; там излагался полный анализ того, как можно нанести поражение кому-нибудь в дискуссии, в споре, но к сути дискуссии это не имеет никакого отношения — так там и было сказано: как отвлечь внимание оппонента. Это доходило до таких технических приемов, как: “Пусть его время от времени окликают с задних рядов”. Так и делали. Прекрасный учебник. Главное — практический! Жаль, что я его не прочитал!

I said, „Have I ever gouged an eye out?“

Во всяком случае, там было одно небольшое данное — самое волшебное данное, о котором вы только могли слышать: “Никогда не атакуйте действительную информацию вашего оппонента. Атакуйте только источники его информации”. Перечитайте это — дьявольская штука!

„No.“

Парень говорит: “В прошлом году была использована двести одна тонна урана”.

„Have I ever torn an ear off?“

Вы молчите. Он показывает ценность урана, расходы и так далее. Вы не говорите: “О!” — или: “Ну надо же”. Вы никогда с ним не соглашаетесь. Дискуссия — это спор. И в этой книжке это было очень ясно определено — а печатали ее приблизительно в 1866 или 1867 году — вы ни в коем случае с ним не соглашаетесь. Вы спрашиваете: “Кто это сказал? Откуда у вас эта информация?”.

„No.“

“А-а”, — отвечает он, — “это было у Боркса и Сноргельберса, в их отчетах по добыче руды, опубликованных в Ежемесячнике Шахтера”.

„Did I ever kick you in the stomach?“

А вы говорите: “А какая организация выпускает этот Ежемесячник Шахтера?”.

„No.“

“Ну, конечно же, это Объединенные Труженики Шахт”.

„Did I ever feed you poison?“

И вы говорите: “А-а… Все ясно”.

„No.“

И даже если бы журнал был издан Национальным Комитетом Республиканцев*, вы бы точно также сказали: “А-а… Все ясно”.

„Did I ever cost you your home and mother?“

Полагаю, всех, кто знал этот предмет, уже поубивали. Именно за это их и уничтожили, так что теперь такого предмета больше не существует. А книга была просто превосходной. Жаль, что у меня она не сохранилась.

„No.“

Как бы то ни было, если мы хотим передать данное полностью, так, чтобы оно зафиксировалось навсегда и было вне какого-либо контроля, необходимо не скрыть его источник или солгать по поводу его источника: нужно этот источник убрать с глаз долой. Необходимо приписать это данное другому источнику. Затем немного его исказить. И потом снабдить его огромной значимостью: а если кто-нибудь скажет, что оно незначительно либо что оно вообще не имеет смысла, натравить на него всех собак. Выгнать его из учебного заведения, оставить на второй год, завалить его родителей жалобами. Звучит дико, не так ли? Просто ввалить ему по первое число только потому, что он не знает, что Сноргель и Фуггельбаум делали то-то и то-то. Если он не верит в это, то он попался.

„Well, why is it, then, every time I ask you something or say something to you here, you flinch?“ This was a hell of a problem. The person sat there and chewed the corner of the napkin, and was very fussed up about the whole problem. And finally extricated himself from the fact that I'd never done this to him. It was a horrible thing for him to realize, because it was a much less complex situation. And I refused to let him have a complex situation. Now, that was just mean of me. That was all there was to it. It was merely mean of me. I wasn't auditing him. Actually, probably dropped his tone, but increased his ARC with me. He had to go find somebody else to beat him up. Get the idea? I just refused to let him put me in the role of executioner, and we had an entirely different kind of an activity going on than he expected.

Вот такое оно — старое образование. Чего хорошего в самом данном? Да совершенно ничего. Это было сказано Сноргелем и Фугельбаумом — и тут все ясно!

In view of the fact that this person never had any processing, it was quite remarkable that he was almost all the time in session. And in view of the fact he was associating with people who aren't auditors, I pity him. That'd be pretty grim, wouldn't it? Always in session. „Look what you have done to me. Do something about it“ — standard dramatization, see?

Приведу теперь обратный пример. Говорят, Эйнштейн имел довольно близкое отношение к изобретению атомной бомбы. Изобретена она была не без его авторитета. Ее приписали в ряд его заслуг. Но если хорошенько вдуматься, Эйнштейн не мог сказать: “Сегодня вечером атомная бомба не взорвется”. Он не мог ни сказать, ни предотвратить этого. И причем тут тогда его авторитет? Какая разница — был он авторитетом или нет?

Well, all right. Now, that was a mean thing to do to this person, but I had peace. That was the only thing I was asking for. Undoubtedly dropped this person's general tone here, for a little while. But what would I have done if I'd really wanted to have improved the person's health? What would I have had to have said? Had to have said something else.

На самом деле авторитет не имеет никакого отношения к атомной реакции. Бомба либо взрывается, либо нет — вот и все. Это факт установлен и тверд. В большей степени по той причине, что сам Эйнштейн значительно слабее того огромного количества людей, которые на прошлом траке согласились с тем, что атомные бомбы взрываются. Его просто переголосовали! Так что вас втолкнули в то же ужасное состояние, которое я отношу к категории “мнения большинства”.

I would have done an entirely different approach. It would have been ten times as effective. Except, I couldn't count on the person's unhypnotic state. I couldn't count on this, so I didn't do it. If it'd been a Scientologist talking to me, why, I just would have cut loose. Person starts begging for a motivator, see? Just begging for the motivator. He kind of „You know what you've done. And that certainly disturbed things. And your demand that this file series get... I don't know, I've already worked day and night for a week.“ You know, that kind of thing — somebody who would just stand there, begging for a motivator, and so on. I don't do this, but I could do this; it'd be quite effective: I'd simply say, „Well, that's nothing compared to what I did to you last week!“

И эта армия авторитетных мнений и образования склонна вводить людей в зафиксированное состояние ума. Если то, чему их учат — истина, то люди сами смогут убедиться в ее истинности, так как невозможно кого-либо обучить тому, чего он уже в какой-то степени не знает. Неважно, насколько это знание призрачно и астрально — оно все равно присутствует в некоторой степени.

The person says, „Did to me last week? What do you mean?“

Например, вас нельзя с пользой обучить — так чтобы вы могли этим пользоваться — какому-либо данному о человеческом уме, с которым вы уже не согласны. Вам можно, конечно, рассказать и о выдуманных вещах, о человеческом уме, если при этом упомянуть о том, что это — просто выдумки. В противном случае вас придется обучать под гипнозом — просто внедряя в вас новые убеждения, которые вы не сможете использовать или изменять. Это пришлось бы делать на гипнотическом уровне. Хорошо ли это? Ну, добавится новое данное. И если достаточное количество людей будет загипнотизировано и убеждено в том, что в каждом мозгу есть индукционные катушки* Форда, то, наверное, через несколько поколений в генетической линии появятся индукционные катушки Форда. Но пока этого еще не произошло — ни разу.

„Oh, you remember what I did to you last week. Do you remember my kicking you down the stairs, and then leaping the whole flight, and landing exactly on the middle of your spine and breaking it? Why, you just got out of the hospital yesterday. How could you forget?“

Другими словами, нам легче всего изучить то, с чем мы согласны. Вот почему многие люди бросают заниматься наукой. Наука — это досаднейшая масса выдумок, какую только вам приходилось встречать. Но в отношении этих выдумок существует достаточно единое и согласованное намерение, которое зиждется на серии уже окаменевших выдумок и предпосылок, с которыми все согласны. Хотя, я вас уверяю, эта окаменевшая масса соглашений [т.е. физическая вселенная] вовсе не нуждается в дальнейших выдумках. Тем не менее, их выдумали, просто ради того, чтобы кого-нибудь чему-нибудь обучить.

The person would have to get rid of that one, see? They'd say, „Ah, come on!“

Есть хороший тест для преподавателя — для определения того, знает тот свой предмет или нет. Это количество данных, которые он заставляет студента усваивать, не задавая вопросов. Если преподаватель в какой-то форме настаивает на том, что без дальнейшего анализа или оспаривания, каким угодно образом, студент должен усвоить большое количество данных, то становится ясно, что парень не знает своего дела. Он боится. Он чувствует, что нельзя позволять кому-либо проверять эти данные. Так что он заставляет делать что-то другое. Он заставляет делать что-то другое.

So we have this mechanism of more game, more complexity, more problem. And that is the direction you audit in. If you audit in the direction of more game, more complexity, more problem, why, you bring people upscale. If you just insist that there wasn't a game, I'm afraid that you may disconnect from this particular dramatization, but you don't handle them as people. Get the difference?

В образовании, учителю совершенно необходимо оставлять за студентом право выбора в отношении тех данных, которые ему преподают. И если что-то не согласуется с опытом этого студента и не является истинным в окружающем его мире, то преподаватель должен позволить такому студенту самому проанализировать это, и поступать соответствующим образом. И только таким образом можно что-либо успешно использовать.

I didn't want to handle this person last night. I don't see any reason I have to handle everybody I meet. I knew a fellow driving a truck down the road the other day. I wasn't handling him; I wasn't driving his truck for him. Honest. I... I — driving along behind him. He was driving his own truck. He run hisself into the ditch. I didn't do it. Honest! I really didn't. I mean, I didn't drive him into the ditch. In fact, his steering wheel actually was too greasy to get a good grip on; it was impossible to have turned him over on that side road. And that he was going five miles an hour had nothing whatsoever to do with it. I wasn't even mad at him. I was containing my anger very, very nicely. I didn't have a thing to do with it. And besides, he just ran over in the ditch a little bit. You know?

Инженерное дело терпит неудачу в основном из-за того, что в области инженерии поумирали все инициативные люди. Последний из них давно уже не с нами.

Now, that’s the kind of conversation you want to suspect from a preclear. „Say, I never did anything to my mother, and she was always very mean to me. I never did anything to her at all. I was always good to her.“ Daaah! Funny part of it is, is the person really believes this. There's something wrong with this. It'd be impossible to be a child to a mother without raising hell with them. See, it's just not possible to be good to a mother.

Ко мне недавно приезжал один малый… я даже удивился, я просто был слегка потрясен этим случаем. Он приехал ко мне в Лондон, оповестив меня телеграммой за два-три дня до своего прибытия. Еще за пару недель до его появления ко мне просочились какие-то слухи, но конкретный день был назначен телеграммой за три дня до встречи. И он пожелал приехать и увидеться со мной в моем лондонском офисе. Он сообщил, что хочет поговорить со мной. Он не настаивал на срочности.

Birth. Take birth, for instance, so on. Well now, a thetan tells you he didn't do that. He appropriated the product! The thetan appropriated the product of birth — had something to do with it. It's connected.

Я сидел и недоумевал, о чем мы будем говорить — малый тот был из весьма высоких сфер. Наверное, это был ведущий разработчик в области аэродинамики при американских ВВС. И я подумал: “Чего это ради такой человек возжелал со мной разговаривать?”. Я даже представить не мог — вроде никаких проступков с моей стороны не водилось.

There's always the protesting preclear. Now, you get a preclear who has systems of protest. What do you do about these things? More game, more problem, more complexity, and always in the direction of a games condition. Always audit them with the preclear at cause and something else at effect. „You make your body stop. When I say stop, then you make your body stop.“ See? Never this: „When I say stop, why, the body you're running will stop.“ You always put it on a games condition basis: „You make your body stop.“ That doesn't just put them on self-determinism, that puts them on a game condition.

И вот он вплыл в мой кабинет, присел, взял одну из моих “Kools” *марка сигарет. , не отказался от кока-колы, хотя на предложение выпить водки ответил отказом — сказал, что не привык к таким напиткам; и потом проболтал со мной около получаса, затрагивая некоторые последние разработки.

Self-determinism, by the way, is a game condition. Narrowing down and individuating one's ability to control his environment, of course, renders things terribly complex, because it leaves all of these things out of control. See? It's very simple to control everything in the environment: Just stop it and leave it that way. The streets are all crowded and so on, and you can't stand the confusion (you decide you can't stand it; you postulate that for the next five minutes you can't stand it), just stop everybody. Just stop them there.

Я соглашался с ним. Я подумал, что это было неплохо, даже что-то понял, кое в чем разобрался, выстроил несколько незрелых предположений и в завершение сказал, что это здорово. Он по секрету рассказал мне, что подыскивает себе на замену человека, который был бы значительно моложе его — ему был 71 год и он работал еще с братьями Райт, и что — довольно любопытно — однажды он может попросить меня поодитировать его. Но, видимо, не это было основной целью его визита.

Then you'd be a good thetan if you also stopped and preserved them — and we've added in complexity. Next thing you know, you wouldn't be able to stop a whole street full of people at one postulate. You'd have slipped. You see why? You got too many other things to keep your eye on at the same time. You would be thinking of the sanitation department — its protest at the bodies when they started to rot, so on. You'd avoid this and avoid that and so on. You got a complex game going.

Ну, после он взглянул на часы, вышел, сел в машину посольства США, поехал в аэропорт, взобрался на самолет ВВС США и отправился по своим делам; он летел в Брюссель — там собиралась большая конференция, а после улетел домой. Это все, чего он сделал в Лондоне. А я сидел и чесал затылок — не мог понять, что, черт возьми, происходило? Я совершенно не мог понять. Ни малейшей идейки.

Now I'll give you a process — give you a specific process that takes care of this, completely aside from the rationale of communication. I gave you one. It's „How many vias could you communicate to that thing on?“ Just any semblance of that problem. „In order to tell that person standing over on the counter the time of day, how many people could you tell to tell other people before the message would have arrived at that person standing on the counter?“ See, that'd be vias by terminals. You get the idea?

Но после того, как прошло достаточно времени, я, в конце концов, понял, что было не так. Тот парень был одинок! Вот и все. С тех пор я о нем не слышал. Я просил его как-нибудь захаживать — он ответил, что непременно. Но он даже дома не появлялся. А все это очень интересно.

Because the actual complexity is a Gordian knot called communication, and it's communication that you're cutting apart. If it was just complexity that you were worried about, we would have all the complexities of the universe to worry about. We have complexity in only one part, and that's communication — complexity of communication. And you cut the Gordian knot of complexity of communication, and you've done it. Now, that's one technique. It's a very, very good technique.

В нашем с ним разговоре было достаточно легко определить тот факт, что в своей области он был единственным, кто действовал, самостоятельно выбирая данные и теорию. И он чувствовал это. Все остальные, кто занимались аэродинамикой: его коллеги, помощники — особенно его помощники — работали на основании фиксированных данных, по которым уже существовало общее согласие в этой сфере деятельности, и которые вовсе не обязательно являлись истинными. На самом деле, я никогда не мог понять — да и он тоже — как можно применить исчисление к аэродинамической поверхности, и создать профиль крыла на основании математических расчетов. Он сказал, что перед постройкой реальных самолетов всегда интересуется, отправили ли тестовую модель в лабораторию для замеров, и не успокаивается до тех пор, пока этого не сделают.

Another technique — a whole series of techniques — is „Mock up a confusion.“ Now, that run, without any understanding on your part at all, or the preclear's, and so on, will still work, oddly enough, because it handles rest points and stable data, which are comparable to rest points and confusions and random data. You see? It handles this. But there's another way to run it, and that's simply: „Mock up a worse confusion. Well, that's fine, but can't you make a confusion that's worse than that? Well, that's good. Good. You did do that. All right, that's fine. Now mock up a worse confusion than that. All right. Now mock up a worse confusion.“ See?

Да, этот человек был реалистом, ужасным реалистом. Если нельзя подумать о чем-то или посмотреть на это, то вы ничего об этом не узнаете — так что какая вам от этого польза? Именно этим принципом тот парень и руководствовался. Хороший принцип.

And he'll tell you eventually that he can't think of anything worse. And he'll do all sorts of things. But he will do it. And eventually, what do you know? He will do this technique of „Mock up a worse confusion“ by mocking up somebody mocking up a worse confusion, or something like this. He'll suddenly come back to fundamentals.

Боюсь, для меня в области образования нет никаких святынь, включая Саентологию. На самом деле я готов спорить и даже отстреливаться сколь угодно долго от того, кто стал бы меня убеждать, что какое-либо данное может быть неизменным и никогда не потребует пересмотра. Боюсь, меня было бы трудно убедить в этом. Разумеется, в принципе это возможно. Например, всех вас похитить и требовать выкупа до тех пор, пока я не признаю, что луна сделана из зеленого сыра — ну, тогда я бы, вероятно, согласился, что луна сделана из зеленого сыра, потому что передумать не менее просто.

And now I'm going to give you a key process, which is one of the heftiest assist processes that I've ever discovered. And this is a killer. Do you notice games conditions contains enemies and individualities? Well, enemies and individualities — you invent an enemy on a preclear for a while. Have him invent enemies and he does real well. „Invent worse enemies,“ he does better. But „Invent an individuality that could cope with it“ and „Invent a comparable circumstance,“ now that would be quite interesting. That will blow engrams — that technique, just as it is. See?

Я не пытаюсь поддерживать нерушимую целостность, жертвуя всем подряд.

The fellow is stuck in birth. All right. „Invent an individuality to cope with it. Invent a comparable circumstance. Invent another individuality to cope with it. Good. Invent another comparable circumstance. Invent another individuality to cope with it. Invent another comparable circumstance.“ Do you get that idea?

Единственная участь, которую я считаю хуже смерти — это “совершенно зациклиться на полном траке со всеми данными, которые когда-либо были выдуманы и по которым достигнуто общее согласие”. Это единственная участь, которая хуже, чем смерть. Но есть и еще одна, почти настолько же плохая — сторониться каждого данного только потому, что с ним согласны. Необходимо быть гибким в обоих отношениях. Иначе говоря, вы не обязаны принимать каждое данное за стабильное и неизменное, но при этом не стоит отбрасывать те, что выглядят стабильными и неизменными. Ни так, ни эдак лучше не поступать. Нет необходимости принимать их, нет необходимости отталкивать их. Плюньте на это. Не настолько это важно.

All right. Now we run this complexity into it. You invent an individuality that couldn't cope with it at all, and invent a worse circumstance. Now, that is running it on a complexity. Do you have that? „Invent an individuality that couldn't cope with it at all,“ and „Invent a worse circumstance.“ You just exaggerate it in the direction of complexity. See?

Мы тут в Саентологии разработали массу данных, которые, несомненно, являются общими знаменателями соглашений на всем траке, которые большинство людей воспринимает именно так. Людей заставили перестать считать (или они сами перестали считать), что они участвуют в процессе создания, так что многие из них уклоняются и сторонятся этого, так как если они подумают еще раз о том, о чем когда-то уже думали, это, очевидно, убьет их. По мере исследования этого мы приходим к определенным четким методам и соглашениям, посредством которых мы можем достигнуть их, и изменить их тем или иным образом, либо закрепить их другим способом, либо отбросить, — что-нибудь с ними сделать. Другими словами, мы и в самом деле способны крутить и вертеть различными фиксированностями или расфиксированностями существования.

So, you can take any good process and you can complicate it toward complication, with greater results on the preclear.

Иногда у нас это получается хорошо, иногда плохо; но нам всегда легко удается расфиксировать что-то настолько же, насколько оно было расфиксировано изначально, либо зафиксировать что-то так, как оно было изначально зафиксировано. Мы всегда это сделаем. Мы можем опять расфиксировать то, что было ужасно расфиксировано.

Thank you.

Например, парень идет по улице и у него вдруг проскакивает мысль, что, возможно, кое-что в его поведении выглядит не совсем мужским, возможно, даже несколько женоподобным. Иными словами, возникает данное: “Может быть, я женщина”. Ну, это очень смутное ощущение — возможно, он играет сам с собой, чтобы просто поволноваться. Мы подходим, шлепаем его по плечу, и он рассказывает, что его беспокоит. Даже не стоит говорить ему, что он — не женщина. Я имею в виду, он просто рассказывает нам, что его беспокоит, и — бум! Понимаете, это тут же улетучится.

[End of Lecture]

Вот другой случай — парень идет по улице с другим данным. Он идет и думает о том, что он — мужчина. Довольно зафиксированно, не так ли? Он идет по улице в мужской одежде, в мужской шляпе и с мужской стрижкой, и он действительно убежден, что он — мужчина. Ну, это мы можем расфиксировать, хотя придется повозиться чуть больше.

Разумеется, в Голливуде это проделывают легко, но мы пойдем другим путем.

Относительная зафиксированность данных имеет прямое отношение к нашей способности расфиксировать их. Уловили?

Мы легко можем зафиксировать в его голове мысль, что он — мужчина, не правда ли? Он уже сам так считает. И мы можем с некоторым успехом зафиксировать в его голове другое, более раннее данное, что он — женоподобен. Это фиксирование и расфиксирование данных. У него имеется некое призрачное соображение, что некоторые из его действий — женоподобны. Мы слышим это, не позволяем ему завершить это общение, перекрываем его, слегка изворачиваем, и со странным видом подозрительно его спрашиваем, не говорил ли этого кто-нибудь раньше? А после с ученым видом говорим: “Ты уверен… ты уверен, что такого случая не было?”, — и потом, — “так, тут у тебя какая-то закупорочка”. Он удивлен: “Что происходит?”. И тогда вы говорите: “Ну, я расскажу, как с этим справиться. Я расскажу тебе, как. Я считаю, самое лучшее, что можно сделать — преодолевать любое возникающее побуждение носить женскую одежду или пользоваться предметами женского туалета, просто покупая эти предметы и храня их на своем туалетном столике. Таким образом, тебе легко удастся осознать, что эти вещи тебе не принадлежат и что тебе совершенно ни к чему пользоваться ими. И каждый раз, когда ты будешь смотреть на них, думай о том, что ты никакого отношения к ним не имеешь”.

Другими словами, так или иначе, у нас есть шанс закрепить в его сознании мысль, что он — женщина.

Проводя параллели к жизни, давайте взглянем на это с точки зрения ленивого человека. Вот парень идет по улице и думает о том, что он — мужчина, а мы шлепаем его по спине и говорим: “Да, ты — мужчина”. Так проще, точно? Он говорит: “Я беспокоюсь — не женщина ли я”, — его это волнует, подходит для дела. Поговорим с ним об этом — и данный вопрос его больше не беспокоит. Очень легко. Это очень просто.

Ну, а мы делаем гораздо больше. Мы обучаем людей тому, как зафиксировать и расфиксировать свои мнения. Мы делаем даже еще больше. Мы показываем, как можно зафиксировать или расфиксировать различные соглашения, вещи и постулаты. Вот чем мы занимаемся. И у нас это здорово получается.

Вот организация, деловая организация, в которой даже мы замечаем отсутствие порядка. Некоторые признаки этого доходят до ее руководителя — до него начинает доходить, что это господствующее состояние дел в его организации.

Ну, мы можем привести в порядок его персонал и линии общения. Мы могли бы проанализировать ситуацию — и это у нас неплохо получилось бы. Но если мы не улучшим общение в этой организации, то она останется такой же запутанной, как была. Мы могли бы сделать с этим что-нибудь. Мы смогли бы изменить ситуацию в лучшую сторону.

А что мы имеем в виду, когда говорим: “В лучшую сторону”? Ну, можно сказать: “она станет лучше работать”. Звучит неплохо. Но лучше сказать так: “Она сможет лучше справляться с поставленными задачами”. Если мужчина пытается стать еще более мужественным, мы можем поспособствовать ему в этом — просто достигать цели; либо заставить его изменить свою цель.

Бизнесмену, который считает, что он запутался, мы можем дать образование о том, что он полностью запутался. Могли бы. Мы могли бы просто шарить по углам и щелям, вытаскивать всю на свет божий старый мусор, обращая внимание управляющего на то, как тот и другой сотрудник филонит на работе, забывает о своих обязанностях и так далее. И не предлагать ему никакого решения! И осторожно каждый раз говорить ему о необходимости сдерживать свой гнев и не сходить с ума от всего этого, так как “общий тон организации полностью зависит от настроения управляющего”. Мы бы создали такой хаос, что это место приняло бы совершенно ужасный вид, мы бы и до конца не успели дойти. Это был бы настоящий хаос.

Вы можете сказать: “Никому не говорите, что это я вам сказал, потому что я не хочу неприятностей ни себе, ни кому-то еще, но на вашем складе хранится устаревший товар, и ваш отдел снабжения отказывается от новых поставок. Они никому не продают то, что там навалено — никому из других отделов. И с тамошним начальником надо поосторожнее, он, в общем, в плохом состоянии. Работайте с ним очень аккуратно, без резких движений, чтобы ничего не испортить, так как ваше внимание должно быть здесь, на гораздо более важных делах”. Понимаете, что бы вы наделали? Полный атас!

Вы можете усугубить любую данную ситуацию, или упростить любую данную ситуацию; либо, правильно работая с данными, вернуть любой организации собственное самоопределение в отношении того, чем она занимается.

Одним только процессом образования вы можете исправить семейные неурядицы в любой семье. Скажите: “Вот кое-какие данные о жизни. Платите ваши деньги и получайте шанс. Вот они. Не хотите — не надо. Если желаете — пожалуйста. Но дело обстоит именно так. Оглянитесь вокруг и посмотрите — соответствует ли это действительности”. Сориентируйте их немного, дайте им какое-нибудь стабильное данное, рестимулируйте какое-нибудь стабильное данное. И внезапно их жизненные обстоятельства исправятся и станут более приемлемыми. Это можно назвать консультированием. А, может, образованием?

Вот громадная область в Саентологии, и оказывается, что то, что вы делаете, не просто повышение скорости обучения, но и увеличение свободы выбора человека в отношении того, чему его учат. И если вы умеете это делать, то это приведет человека к гораздо лучшей и более успешной жизни.

Благодарю вас.